Сорокалетняя годовщина с момента пуска импульсного реактора на быстрых нейтронах, которую мы отмечаем, возвращает память к лету 1960 года и к тому, что было в ранний период жизни ЛНФ. Это было время становления коллектива лаборатории, когда чуть ли не ежедневно принимались на работу новые сотрудники, в основном молодые выпускники вузов и техникумов. Завершалось строительство зданий, шли работы по изготовлению и монтажу необычного реактора, его систем управления и защиты, по их наладке и подготовке к пуску. Сразу же развернулась подготовка первых экспериментов. Молодость всегда прекрасна! Молоды были нейтронная физика, экспериментальные методики, молоды были сотрудники, уникален создаваемый реактор, - все это окутывает то время неповторимостью и романтикой.

Фактически возникновение ЛНФ состоялось в начале 1957 года, когда кроме директора И.М. Франка и главного инженера С.К. Николаева в штате лаборатории появилось еще несколько специалистов. К концу того года штат достиг ~30 человек. В числе принятых были Ю.С. Язвицкий, Н.А. Мацуев, В.П. Алфименков, В.Д. Шибаев, Г.Н. Забиякин, Т.В. Ануфриева, Б.Н. Дерягин, В.Н. Ефимов, Б.И. Воронов, И.И. Шелонцев, А.К. Попов, внесшие в последующем огромный вклад в становление и достижения ЛНФ. К концу 1958 года штат лаборатории возрос до 75 сотрудников, пополнившись молодыми радистами, физиками, инженерами. Из “призыва” 1958 г. продолжают работать в ЛНФ 14 сотрудников. Заметный вклад в атмосферу научных обсуждений характеристик создаваемого реактора и его пучков внесли тогда корейский физик Ким Хен Бон, В.Н. Ефимов, болгарин Васил Христов.

Наверно интересно упомянуть некоторые штрихи лабораторной жизни первых лет. 11 марта 1958 г. состоялся первый научный семинар, на котором В.Н. Ефимов обосновывал вывод формулы Брейта-Вигнера для описания резонансного взаимодействия нейтронов с ядрами. 26 апреля 1958 г. прошло первое общелабораторное производственное собрание с участием И.М. Франка, обсудившее состояние изготовления систем ИБРа, подготовки электроники и детекторов для экспериментов. 24 мая сотрудники вышли на первый субботник на строительство здания 43, находившегося еще за площадкой ЛЯП. Первые нейтроны были зарегистрированы в ЛНФ от источника 11 августа с помощью разрабатываемого сцинтилляционного жидкостного детектора. Организовывались коллективные поездки в Москву на автобусе на культурные мероприятия (панорамный кинотеатр, Дворец спорта). Существенным фактором было обеспечение жильем и постоянное его улучшение. Вновь поступившие или молодожены быстро получали комнаты, шли постоянные переселения, - такова была та эпоха…

Еще несколько слов о спектре дел и общей атмосфере.

В 1959 г. завершается строительство зданий 43 и 44. До этого у нейтронки не было своих зданий-помещений. И “ютились” наши сотрудники в разных метах. Сначала мы имели 13 комнат на втором этаже третьего корпуса ЛЯПа (в которых размещались сотрудники секторов эксплуатации, радистов, физиков, КБ, кабинет был только у С.К.Николаева) и две комнаты для мастерских на первом этаже. Затем получили комнаты в ЛВЭ для наших химиков и радистов. Позже нам выделяли комнаты в новом здании ЛЯРа, когда не смогли разместиться все в 44 здании.

Импульсность реактора потребовала разработки оригинальной аппаратуры СУЗа и дозиметрического контроля. Перспектива использования метода времени пролета в будущих экспериментах потребовала разработки первого в СССР временного анализатора, выполненной Маталиным в Обнинске. С освоения и наладки этого 1000-канального анализатора начал свою деятельность В.Д. Шибаев, другой анализатор разрабатывал Б.Е. Журавлев.

Мечты и реальность. В начале 1958 г. только шло строительство зданий 43 и 44, измерительных павильонов, а настрой был такой, что к концу года будет пуск реактора. Строительство завершилось в 1959, и начались монтажные работы на ИБРе. Упомянем, что прорабом на строительстве был будущий административный директор ОИЯИ В.Л. Карповский. На монтаж пульта ИБРа были привлечены лаборанты из физических групп: Е. Кулагин, Н. Линьков, А. Лошкарев, Л. Буц, М. Тулянкина (Язвицкая). Успешно завершились критсборки, шла наладка СУЗа, которой руководила Ю.А.Блюмкина, постоянно забегавшая в нашу комнату напротив пультовой, чтобы что-нибудь перепаять в отлаживаемом блоке. Кстати, схема стартовых импульсов для запуска измерительной аппаратуры не была включена в проектную разработку систем ИБРа, и наши радисты изготовили ее в двухнедельный срок перед пуском реактора. Пуск реактора приближался, в 44 здании часто можно было увидеть Д.И. Блохинцева.

В стендовых испытаниях вращающейся механики ИБРа участвовали В.П. Алфименков Ю.М. Останевич, В.И. Лущиков провел измерения скорости срабатывания аварийной защиты в смонтированной зоне ИБРа.

Наступили июньские белые ночи. С Шибаевым приступили к проверке работы привезенного из Обнинска анализатора, используя импульсы от системы “нулей” ИБРа. Шкала временного анализатора была настроена так, чтобы каждый второй “нулевой” импульс регистрировался как детекторный после запуска анализатора предыдущим сигналом “нуля”. Вот и приходили мы с Владимиром Дмитриевичем в ночи, когда шли “прокрутки” подвижного механизма ИБРа, чтобы понаблюдать за работой анализатора, а заодно и поисследовать стабильность оборотов ОПЗ (основной подвижной зоны). Было очень интересно после многочисленных наблюдений равномерной статистики от импульсов гамма-детектора, подаваемых на анализатор, увидеть нарастающий пик от “нулей” и следить за изменениями временного интервала между двумя последовательными стартами. При первых испытаниях частота оборотов иногда испытывала не плавные уходы, а скачки, которые проявлялись во временном спектре анализатора появлением нескольких пиков. Первая анализаторная находилась над пультовой ИБРа, одно из окон выходило на крышу галереи шестого пучка. Через него можно было вылезти на крышу со стулом и под светлым небом подышать волнующей ночной прохладой.

К пусковым работам физиками были подготовлены детекторы нейтронов и гамма-лучей и установлены в экспериментальном зале, чтобы можно было наблюдать на временном анализаторе форму нейтронного импульса и исследовать ее зависимость от реактивности (положения регулирующих органов реактора).

Наступило 23 июня. С утра на пульте ИБРа и в анализаторном зале было оживление. В основном участники пусковой бригады были задействованы на пульте и на дополнительных пересчетках в 43 здании. Штатная сузовская аппаратура обеспечивала контролируемый вывод реактора в подкритическое и критическое состояние и определение текущей реактивности и средней мощности. Однако на пульте в момент пусковых работ не было возможности увидеть детальную форму импульса мощности, поэтому руководитель пуска Ю.Я.Стависский по мере выполнения этапов программы “разгона” реактора поднимался к нам в анализаторную, чтобы посмотреть, что происходит с формой реакторного импульса. После выполненного замера мы с Шибаевым старались быстро до прихода Юрия Яковлевича построить на миллиметровке вид наблюдаемого спектра от пороговой камеры деления, которая регистрировала только быстрые нейтроны (с энергией выше 1 МэВ) и правильно воспроизводила форму “вспышки” реактора. В предыдущие дни мы уже измерили, что при нулевой мощности (при размножении неподвижной зоны ИБРа около 30) вращение ОПЗ приводит к пикообразному распределению импульсов от камеры с полушириной около 350 мксек, которая определялась временем прохождения вращающегося уранового вкладыша через неподвижную плутониевую зону. По мере повышения реактивности форма распределения импульсов от делительной камеры начала стремительно сужаться и уже при средней мощности несколько ватт достигла 40 микросекунд. Расчетная ширина нейтронного импульса была достигнута. Известен акт, подписанный участниками пуска. История требует восстановления справедливости: проводившие измерения на анализаторе остались “за кадром”. Зато мы вместе со всеми были приглашены Д.И. Блохинцевым, находившемся на пульте в момент вывода ИБРа в надкритическое состояние, на очень поздний ужин в Дом ученых, чтобы отметить, теперь можно не скромничая сказать, выдающееся событие в истории советской техники и науки. Главное в памяти – общая радость и приподнятость. Много позже родились рифмы:

Д.И. Блохинцев – наш отец,

Ты ИБРа первого творец.

Собрав нас в этот милый зал,

Бокал вина ты поднимал

Во славу первого нейтрона

И пользы доброй для народа.

Была вкусна закуска

В тот вечер после пуска.

На рисунках 1 и 2 показано изменение формы нейтроннго импульса с повышением реактивности. Видно, как полуширина импульса уменьшалась от 200 мксек (при отрицательной реактивности) до 36 мксек (при положительной, соответствующей средней мощности реактора ~ 1 кВт.

В 1970 г. Дмитрий Иванович на вопрос Е.П. Шабалина: “Что было первично – идея импульсного реактора с вращающимся диском или желание создать хороший импульсный источник нейтронов?”, дал такой ответ:

“Первичным было желание иметь мощный источник нейтронов, который мог бы применяться для различных целей. Хотя идея импульсного реактора периодического действия была предложена мною, уже на первых порах во всех обсуждениях принимали участие сотрудники ФЭИ М.Е. Минашкин, И.И. Бондаренко, Ю.Я. Стависский, которые внесли ясность в отношении перспектив такого реактора. В частности имелось в виду и применение его для

Рис.1. Форма нейтронного импульса реактора ИБР-1 при разных реактивностях.

нейтронной спектроскопии. Преимущество импульсного реактора в сравнении с механическим селектором, применяемым на стационарных реакторах, были ясны с самого начала: ведь намного экономичнее заставить пульсировать мощность реактора вместо отсекания нейтронного пучка прерывателем.”

Рис.2. Форма нейтронного импульса ИБР-1 при мощности ~ 1 кВт.

Эта идея использования нового реактора для спетрометрии нейтронов, подчеркнутая его разработчиками, была определяющей при подготовке первых экспериментов. В то время еще активно использовались механические прерыватели на стационарных реакторах, сами данные о сечениях и параметрах проявляющихся в них резонансах были весьма ограничены. Практически не было данных для разделенных изотопов. Только начинались исследования конденсированных сред с помощью нейтронов. Эти обстоятельства предопределили направления методических разработок. Разрабатывался высокоэффективный жидкостный боросодержащий сцинтилляционный детектор для измерений полных сечений (Ю.С. Язвицкий, Э.Н. Каржавина, А.Б. Попов, Ван Най-янь, Яо Чу-чуань, И. Визи, Т. Стадникова, Н. Паженцев, А. Дмитров, В. Журавлев, А. Чайников). Создавались жидкостный сцинтилляционный 4-детектор большого объема для регистрации гамма-лучей от захвата нейтронов и 4-сцинтилляционный детектор для регистрации упруго рассеянных резонансных нейтронов (Л.Б. Пикельнер, Э.И. Шарапов, Ким Хи Сан, Н. Илиеску, Чен Линь-янь, Н. Хатько, Т. Брызгалова, В. Котовская). Г.С. Самосват, Б. Кардон, Д. Киш стартовали с поисков прямого захвата нейтронов, используя -кристаллы. В.В. Голиков и А. Шкатула занялись изучением особенность рассеяния медленных нейтронов на воде. Ю.В. Рябов, Ван Ши-ди, Ю.И. Колгин приступили к разработке аппаратуры для исследований сечений деления. Огромную роль в выборе и подготовке экспериментов играл Ф.Л. Шапиро.

В те годы наша промышленность министерства среднего машиностроения выпускала достаточно широкий ассортимент электронной аппаратуры, однако эти блоки отставали по параметрам от достижений того времени. Поэтому параллельно закупкам промышленной аппаратуры, проводилась разработка своих электронных блоков для физических установок. Нужно отдать должное начальнику сектора электроники Г.Н. Забиякину, настоявшему на разработке своей стандартной “линейки” аппаратуры сначала на лампах, в последующем на транзисторах и созданию лабораторного измерительного центра. Это не только обеспечило физиков необходимой аппаратурой, но и упростило ее обслуживание. Упомянем героев тех разработок – Г.П. Жукова, В.Н. Замрия, В.Г. Тишина, В.И. Чивкина, К.Г. Родионова, Б.Н. Соловьева. Конец 50-х и начало 60-х годов было время интенсивного внедрения новой элементной базы: радиоламп, фотоумножителей, полупроводников. Методические разработки ЛНФ всегда поддерживались на передовом уровне. Большие поисковые работы были проведены по созданию жидкостных сцинтилляционных детекторов. Здесь все требовало поиска: лучших сцинтиллирующих добавок, лучших отражателей для покрытия поверхностей контейнеров и их связующей основы, которая не портила бы сцинтиллирующие способности жидкости, лучших фотоумножителей как по временным и шумовым характеристикам, так и по площади фотокатодов, лучших резин для уплотнений и лучших клеев. В то удивительное время достаточно было приехать на любой завод или в любой институт с письмом на имя директора или главного инженера, в котором содержалась стандартная фраза (по-моему, изобретенная В.В. Голиковым) “дирекция ЛНФ в порядке научно-технического сотрудничества просит оказать содействие такому-то в получении консультации по такому-то вопросу”, - и тебе открывались все двери не только для консультации, но и для получения новейших образцов ФЭУ, фторопластовых резин, эпоксидных клеев, соединений для отражателей…

В ноябре 1960 г. И.М. Франк выступил на Ученом Совете с докладом [1], в котором представил не только итоги пуска и исследований физических параметров ИБРа, но и обзор подготовленных экспериментов. Приведенные в нем результаты исследований формы нейтронного импульса и их флуктуаций были получены группами физиков, участвовавшими в пуске. И.М. Франк отметил: “В проведении экспериментов непосредственное участие приняли физические группы Лаборатории, а подготовленные ими и отделом электроники аппаратура оказалась чрезвычайно полезной.” В дальнейшем эти исследования были более детально проведены под руководством Ю.С. Язвицкого уже группой сотрудников отдела эксплуатации [3], которая изучила роль сателлитов.

Первые измерения на пучках ИБРа были выполнены в декабре 1960 г. Они продемострировали готовность созданных детекторов и электронной аппаратуры к проведению запланированных экспериментов.

Не все гладко проходило в освоении нового реактора, была остановка из-за разгерметизации нейтронного источника, установленного в зоне. Вызвало беспокойство поведение покрытий уранового вкладыша в ОПЗ при большой частоте оборотов. В.И. Лущиковым была разработана дополнительная система контроля за их состоянием. В 1961 году начались планоменые исследования на пучках нового реактора. В 1962 году на международную конференцию в Вене по ядерной электронике группой авторов, состоящей из физиков и электронщиков, был представлен доклад [2], в котором описывались два детектора, предназначенные для исследований по времени пролета - нейтронный детектор для измерений полных сечений и детектор захватных гамма-лучей для измерений сечений радиационного захвата и сечений самопоглощения. В этом докладе приводились результаты первых измерений для образца из естественного серебра. На этом образце мы учились получать параметры нейтронных резонансов из комбинации разных типов экспериментальных данных - полного сечения, временных спектров выхода гамма-лучей и самопоглощения. Первые обработки данных проводились вручную с ипользованием механических счетных машин: приходилось суммировать для 1000 каналов десятки бумажных выдач с анализатора, учитывать фоны, вычислять пропускание и площади резонансов.

Рис.3. Общий вид жидкостного сцинтилляционного детектора нейтронов.

Рис.4. Пропускание серебра толщиной 1 мм.

Рис.5. Установка для исследования захвата нейтронов.

Рис.6. Кривая выхода гамма-лучей от захвата нейтронов в серебре.

Рисунки 3 - 6 Взяты из этого доклада. Следующим объектами исследования были выбраны родий [4], бром [5], празеодим и тербий [6], для которых данные о параметрах нейтронных резонансов практически отсутствовали. В нашей лаборатории развивался комплексный подход к таким исследованиям, когда для выбранного образца проводились измерения пропускания, выхода гамма-квантов, самопоглощения и упругого рассеяния нейтронов. Это позволяло получать полный набор параметров резонансов: их резонансную энергию, полную, радиационную и нейтронную ширины, а в некоторых случаях спин.

Какое место занял ИБР среди действовавших в начале 60-х годов нейтронных спектрометров, видно из таблицы 1. Спектрометр на базе ИБРа, имея разрешение, достигаемое на механических прерывателях на пролетных базах около 100 метров, и обладая намного большей интенсивностью, оказался вне конкуренции для исследований низкоэнергетических резонансов и реакций с малыми сечениями. Для повышения разрешения спектрометра было выдвинуто предложение использовать ИБР как бустер, впрыскивая в его активную зону синхронно с импульсом мощности пучок электронов. В качестве первого инжектора был использован микротрон. Бустерный режим работы ИБРа и микротрона для физических измерений был реализован 15 декабря 1964 г, что поволило улучшить разрешение в 10 раз при сохранении интенсивности нейтронов в импульсе.

Одновременно с развертыванием измерений на пучках ИБРа бурно развивались электронные средства для накопления и обработки экспериментальных данных. Мы очень быстро перешли от вывода цифровых данных с анализаторов на бумажную ленту на запись данных на магннитную ленту, используя канал связи между нашим измерительным центром и вычислительным центром ОИЯИ. Была полностью переведена на ЭВМ и вся первичная обработка данных. Над этим плодотворно поработали И.И. Шелонцев и Н.Ю. Ширикова, они же создали программы вычисления параметров резонансов методом площадей и методом формы. Совершенствовались анализаторы - были введены в эксплуатацию анализаторы с числом каналов 4К, в 70-е годы измерительная аппаратура была переведена на стандарт КАМАК с использованием малых ЭВМ. Физики-ветераны стали свидетелями фантастического скачка в развитии электронных устройств. Анализаторы на лампах требовали отбора ламп и постоянного обслуживания, круглосуточного дежурства электронщиков. У Г.Н. Зимина был специальный молоток, которым он обстукивал схемы, чтобы найти плохие контакты и плохие блоки. Большим достижением была установка в измерительном центре системы осциллографа со световым карандашом на базе ЭВМ БЭСМ-4 - ЛНФ шагала всегда в ногу со временем. Этому способствовали наши специалисты: Г.П. Жуков, В.Д. Шибаев, В.Н. Замрий, В.Г. Тишин, В.И. Чивкин, В. Вагов, В.В. Владимиров, Г.Н. Зимин, Г.А. Сухомлинов, В.А. Ермаков и другие.

Установка	Θ нсек	Пролетная база м	Разрешение нсек/м
Ускорители:
Синхроциклотрон Колумбийского университета	20	200	1
ЛУЭ Харуэлл	250 – 1000	200	1 – 5
ЛУЭ Сакле	100	100	1
ЛУЭ ИАЭ	50 – 600	100	0,5 – 6
Механические прерыватели на реакторах:
Аргонская лаб.		120	12
Ок–Ридж		180	6
Чок Ривер		200	15
ИЯИ АН УССР		125	20
ИТЭФ		40	20
ФЭИ		130	20
ИБР – 1	40000	1000	40
ИБР + микротрон	4000	1000	4

Таблица 1.

Сравнительные характеристики нейтронных спектрометров начала 60-х годов.

В докладе на Ученом Совете, посвященном первым научным результатам, полученным на реакторе ИБР-1, И.М. Франк отметил как успех получение параметров для 17 резонансов родия на 14 авторов. С годами мы смогли получать параметры для сотни резонансов на двух-трех авторов. В ЛНФ активность в нейтронной спектроскопии была многие годы сосредоточена на исследовании нейтронных резонансов разделенных изотопов, особенно редкоземельных ядер, для которых в литературе имелись ограниченные данные. Этому способствовало то обстоятельство, что в Советском Союзе было накоплено уникальное собрание разделенных изотопов, которые можно было получать в аренду для исследований бесплатно. Исследования параметров нейтронных резонансов в ЛНФ дали существенное пополнение в мировой банк данных, который накапливался многие годы в Брукхейвенской лаборатории, в советском и японском Центрах ядерных данных. Как было сказано выше, была получена информация об энергиях резонансов, их нейтронных и радиационных ширинах, спинах. Это позволило исследовать систематику плотности ядерных уровней при энернии связи нейтрона, нейтронных силовых функций, средних радиацинных ширин, спиновые эффекты. Компиляция резонансных параметров 80-х годов [7], которая до сих пор широко используется физиками, содержит более 150 ссылок на результаты ЛНФ. Новые таблицы резонансных параметров С.И. Сухоручкина с соавторами [8], изданные в 1998 г. сохраняют более 70 ссылок на наши работы. Таков итог исследований в области нейтронной спектроскопии, начатых в ЛНФ после пуска первого импульсного реактора на быстрых нейтронах.

Прошло сорок лет с момента пуска первого ИБРа, созданного усилиями многих специалистов, в подготовке и проведении экспериментов принимали участие сотрудники из всех подразделений Лаборатории. Увы, многое изменилось в институте и жизни, очень многих коллег нет уже с нами… Их труд продолжает приносить пользу и сегодня в действующих установках, память о них живет в многочисленных научных публикациях. Но ИБР сделал свое “дело” и должен уйти, - на его место придет новая перспективная установка ИРЕН, а эстафету научных исследований продолжит талантливая молодежь, приходящая на смену старшему поколению. Успехов ей.

Комендант ЛНФ И.Я. Коломоец за монтируемым пультом ИБРа.

Л.Б. Пикельнер и В.В. Голиков

В.И. Журавлев и Г.Н. Погодаев на пульте ИБРа.

Э.И. Шарапов за макетом жидкостного гамма-детектора.

Г.С. Самосват за амплитудным анализатором “радуга”.

В.Г. Терентьев, Н.Т. Хатько, Ю.В. Рябов, А.А. Лошкарев, Г.С. Самосват.

Ф.Л. Шапиро

Лаборанты А.А. Лошкарев и Н.Т. Хатько.

Э.Н. Каржавина за обработкой пропускания серебра, 1961 г.

А.А. Лошкарёв за монтажем физического пульта, 1960 г.

Жидкостный сцинтилляционный нейтронный детектор диаметром 400 мм, 1960 г.

С.А. Квасников, 1960 г.

Ю.С. Язвицкий подготавливает азотный криостат к эксперименту, 1963 г.

Ю.В. Рябов, 1960 г.

Э.И. Шарапов за наладкой детектора для регистрации рассеянных нейтронов, 1962 г.

Е.В. Ануфриева, Б. Михеев, А.В. Клопова, М.В. Савенкова на уборке картошки, 1962 г.

Приложение

I

1964-1965 гг.

Лошкарев привык мячишко

Через сетку покидать,

Хорошо б теперь винишко

Перестал он попивать.

✦

Был Денисов с спортом дружен

До последних этих дней,

Неужели в самом деле

Ты забросил наш хоккей?

✦

Миша Зайцев – малый бравый,

Враз поставил свой рекорд:

Натаскал ершей на славу,

Несмотря на сильный норд.

✦

А Варенику хвала,

Парень просто хоть куда:

Он в футбол и в волейбол,

Жалко только – редок гол.

✦

Был Пластинин помоложе –

В футбол здорово играл,

А теперь с брюшком, похоже,

Ты совсем начальством стал.

✦

Стрелков Саня вечно занят,

С парашютом, вишь, повис.

Даже там, под облаками

Он читал “За коммунизм”.

✦

В нашем корпусе беда,

Страшные волнения:

Вдруг пропала газ-вода,

Пишут заявления.

А в месткоме суета,

Обсуждают мнения.

Наконец кричат – черта,

Прекращаем прения.

Пусть КаБэшка с мастерской

Во главе с Сергеевым

Успокоят газ-водой

В глотках массы жжение.

… Год прошел, а, может, два,

Вот с того решения,

Где же, где же ты, вода,

Местного значения.

✦

II

1978 г.

В день физика великих мы помянем,

По чьим законам мир движим,

В святцы новые заглянем,

Хвалу мудрейшим воздадим.

✦

Александров всем известен:

Трусит упорно по утрам.

Хоть элементов мир не тесен,

А любит он один вольфрам.

✦

Вот Алфименков - дед Мороз,

Запустит вам любой насос,

И заморозить до нуля

Способен все – от А до Я.

А криостат, каков хитрец,

Плясать заставил, наконец.

✦

Д.И.Блохинцев – наш отец,

Ты ИБРа первого творец.

Собрав нас в этот милый зал,

Бокал вина ты поднимал

Во славу первого нейтрона

И пользы доброй для народа.

Была вкусна закуска

В тот вечер после пуска.

✦

Бодяко Петр, о, сын Авраама!

Хранитель нашего кармана!

Ну, будь, пожалуйста, добрей,

Чернил нам чуточку налей.

✦

Васильев Борис не мелочится,

За крупным открытием вечно стремится.

Фортуна ему услужить бы рада,

Да в планы мечты включать надо.

✦

О, Говоров, ученый секретарь!

Илья Михалыч, - мудрый государь!

Пред вами голову склоняю я мою,

Обоих заклинаю и молю:

Ну, подпишите, подпишите поскорей

Вердикт в печать статье моей.

✦

Д – пропустим,

Скажем без околичностей,

Нет у нас такой

Выдающейся личности.

✦

Ефимов – старая теории опора

Почти для каждого нейтрона.

Голова его умна и мила

Для любого индивидуума.

Да вот беда:

Заносят ноги не туда.

✦

Жорж Санд, Жолио-Кюри…

Не надо, стой, не говори.

Пардон, а кто у нас на жё?

Что-то в мыслях моих не свежо.

Да, как же, братцы, - Жора Самосват –

Любому человеку друг и брат.

✦

Зимин и не физик, но парень свой,

Без него был бы полный простой.

Правда, теперь на ЭВМ мода,

Но и анализатор служит

еще для народа.

✦

Игнатович большой эрудит,

Иногда только чуть ерундит.

Он раскопает вскоре, без сомненья,

Загадку УХН исчезновенья.

✦

Франклин, Франк Джеймс, вот - Франк Илья.

Давно собрал нас всех сюда,

Вдохнул порыв могучих сил

И на нейтроны ополчил.

Теперь под знаменем нейтронки

Все можем мы – вплоть до прополки.

✦

Язвицкий наш рожден был хватом –

Слуга царю, отец солдатам.

Да к сожаления вдруг

Свалил его большой недуг.

Ему от всех без промедленья

Желаем мы выздоровленья.

✦

Сергей Константинович всегда энергичен,

Голос его хотя и не зычен,

А наперед знай –

За любой огрех тебя ждет нагоняй.

✦

Товарищ мой,

Здесь пред тобой

Возникла образов чреда.

Пусть это им и всем другим

Напомнит радости труда.

✦

Попробуй что-нибудь скажи –

Мы покорили Демерджи!

В тот проклинаемый застой,

А на душе у всех покой.

Счастлив и радостен тот миг –

Вершину каждый тут достиг,

Такие светлые здесь лица –

Нам нипочем и заграница.

В душе избыток оптимизма:

Там, за спиной, у нас – Отчизна!

✦

Долой заботы и печали,

В Крыму приятности всех ждали:

Приветливый прибоя шум

Отвлек от разных тяжких дум,

Звала дубрава на Кастели,

На солнце чтоб подзагорели.

Какие примулы в цвету,

Миндаль в заброшенном саду!

Побегав по местам гористым,

Вином шипучим и искристым

Мы услаждались в круге тесном,

Собравшись в номере двухместном.

В обед играли все в бильярд,

Вгоняя в лузу верный шар.

Смотрите вот и Черенков

Забить свой шар всегда готов.

✦

Литература

1. И.М. Франк. “Импульсный реактор Лаборатории нейтронной физики ОИЯИ”, ОИЯИ Р-674, Дубна, 1961.
2. И. Визи, Г.П. Жуков, Г.Н. Забиякин, Э.Н. Каржавина, Л.Б. Пикельнер, А.Б. Попов, Э.И. Шарапов, Ю.С. Язвицкий. “Жидкостные сцинтилляционные детекторы для регистрации нейтронов”, в: ”Nuclear Electronics I”, IAEA, Vienna, 1962, p.27.
3. В.Д. Денгисов, Ж.А. Козлов, Люй Минь, В.М. Назаров, Г.Н. Погодаев, Е.П. Шабалин, Ю.С. Язвицкий. “Некоторые результаты исследования характеристик ИБРа”, ОИЯИ Р-1257, Дубна, 1963.
4. Ван Най-янь, И. Визи, В.Н. Ефимов, Э.Н. Каржавина, Ким Хи Сан, А.Б. Попов, Л.Б. Пикельнер, М.И. Пшитула, Т. Стадников, Чен Лин-янь, Э.И. Шарапов, И.И. Шелонцев, Н.Ю. Ширикова, Ю.С. Язвицкий. “Исследование нейтронных резонансов ¹⁰³Rh”, ОИЯИ Р-1313, Дубна, 1963
5. Д. Зелигер, Н. Илиеску, Ким Хи Сан, Д. Лонго, Л.Б. Пикельнер, Э.И. Шарапов. “Исследование резонансов брома”, ЖЭТФ, 45, с.1294, 1963.
6. Ван Най-янь, Н. Илиеску, Э.Н. Каржавина, Ким Хи Сан, А.Б. Попов, Л.Б. Пикельнер, Т. Стадников, Э.И. Шарапов, Ю.С. Язвицкий. “Нейтронные резонансы празеодима и тербия”, ЖЭТФ, 47, c.43, 1964.
7. S. Mughabghab, M. Divadeen, N. Holden. “Neutron cross section”, vol. 1, part A & part B, Academic Press, N.Y., 1981.
8. S. Sukhoruchkin, Z. Soroko, V. Deriglazov. “Tables of neutron resonance parameters”, Landolt-Bornstein New Series, vol. 16, Subvolume B, Springer, 1998.